Наверх
Confutatis, 39 - 4 октября 2007 00:08
Все
Изумрудные брови колосятся под знаком луны....
Губки бантиком, бровки домиком....
ну... Если поковыряться, то можно найти еще кучу такого рода строчек в наших попсовых песнях. Эти строчки высмеивали многие пародисты. Но речт не об этом. У меня подрастает племяшка и мы купили ей книжку с рассказами Корнея Чуковского. Все знают "Таракан-Тараканище", "У меня зазвонил телефон" и т.п. Все мы, собственно, выросли на этих книжках. Так вот. Я это дело перечитала и не поняла. Что он курил, прежде, чем сел писать детские я подчеркиваю, [U]детские [/U]рассказы.
"Мой милый, хороший,
Пришлите калоши,
[...]
Ах, те, что ты выслал
на прошлой неделе
Мы уже съели......"
или
"Горе! Горе! Крокодил
Солнце в небе проглотил"
Это еще терпимо, а вот самый писк:
Море пламенем горит,
Выбежал из моря кит:
"Эй! Пожарные, бегите!
Помогите, помогите!"
Долго, долго крокодил
Море синее тушил
ПИРОГАМИ, И БЛИНАМИ,
И СУШЕНЫМИ ГРИБАИ!
[...]
Тут бабочка прилетела,
Крылышками помахала,
Стало море потухать -
и потухло...
Слушайте, если честно, на трезвую голову такой "детский" рассказ не придумать!
Добавить комментарий
Комментарии: 9
Чуковский ещё много писал, про культуру речи *как ни странно* :D
и мне очень понравилась эта его книга, вот пару отрывков:
====
Особенно огорчительно то, что такая "канцеляризация" речи почемуто пришлась по душе обширному слою людей. Эти люди простодушно уверены, что палки низкий слог, а палочные изделия высокий. Им кажутся весьма привлекательными такие, например, анекдотически корявые формы, как:
"Обрыбление пруда карасями", "Крысонепроницаемость зданий", "Обсеменение девушками дикого поля", "Удобрение в лице навоза" ит.д., ит.д., ит.д.
Многие из них упиваются этим жаргоном как великим достижением культуры.
Та женщина, которая в разговоре со мною называла зеленым массивом милые ее сердцу леса, несомненно, считала, что этак "гораздо культурнее". Ей – я уверен – чудилось, что, употребив это ведомственное слово, она выкажет себя перед своим собеседником в наиболее благоприятном и выгодном свете. Дома, в семейном кругу, она, несомненно, говорит почеловечески: роща, перелесок, осинник, дубняк, березняк, но чудесные эти слова кажутся ей слишком деревенскими, слишком простецкими, и вот в разговоре с "культурным" городским человеком она изгоняет их из своего лексикона, предпочитая им "зеленый массив".
Это очень верно подметил П.Нилин. По его словам, "человек, желающий высказаться "покультурнee", не решается порой назвать шапку шапкой, а пиджак пиджаком. И произносит вместо этого строгие слова: головной убор или верхняя одежда"[П. Нилин, Опасность не там. ?Новый мир?, 1958, ? 4.].
====
В семнадцатом веке кавардаком называли дорогое и вкусное яство, которым лакомились главным образом цари и бояре.
Но миновали годы, и этим словом стали называть то отвратительное варево, вроде болтушки, которым казнокрадыподрядчики военного ведомства кормили голодных солдат. В болтушку бросали что попало: и нечищеную рыбу (с песком!), и сухари, и кислую капусту, и лук. Мудрено ли, что словом кавардак стали коегде именовать острую боль в животе, причиненную скверной едой?
А потом, еще через несколько лет, к тому же слову прочно прикрепилось значение: бестолочь, неразбериха, беспорядок, неряшество.
и мне очень понравилась эта его книга, вот пару отрывков:
====
Особенно огорчительно то, что такая "канцеляризация" речи почемуто пришлась по душе обширному слою людей. Эти люди простодушно уверены, что палки низкий слог, а палочные изделия высокий. Им кажутся весьма привлекательными такие, например, анекдотически корявые формы, как:
"Обрыбление пруда карасями", "Крысонепроницаемость зданий", "Обсеменение девушками дикого поля", "Удобрение в лице навоза" ит.д., ит.д., ит.д.
Многие из них упиваются этим жаргоном как великим достижением культуры.
Та женщина, которая в разговоре со мною называла зеленым массивом милые ее сердцу леса, несомненно, считала, что этак "гораздо культурнее". Ей – я уверен – чудилось, что, употребив это ведомственное слово, она выкажет себя перед своим собеседником в наиболее благоприятном и выгодном свете. Дома, в семейном кругу, она, несомненно, говорит почеловечески: роща, перелесок, осинник, дубняк, березняк, но чудесные эти слова кажутся ей слишком деревенскими, слишком простецкими, и вот в разговоре с "культурным" городским человеком она изгоняет их из своего лексикона, предпочитая им "зеленый массив".
Это очень верно подметил П.Нилин. По его словам, "человек, желающий высказаться "покультурнee", не решается порой назвать шапку шапкой, а пиджак пиджаком. И произносит вместо этого строгие слова: головной убор или верхняя одежда"[П. Нилин, Опасность не там. ?Новый мир?, 1958, ? 4.].
====
В семнадцатом веке кавардаком называли дорогое и вкусное яство, которым лакомились главным образом цари и бояре.
Но миновали годы, и этим словом стали называть то отвратительное варево, вроде болтушки, которым казнокрадыподрядчики военного ведомства кормили голодных солдат. В болтушку бросали что попало: и нечищеную рыбу (с песком!), и сухари, и кислую капусту, и лук. Мудрено ли, что словом кавардак стали коегде именовать острую боль в животе, причиненную скверной едой?
А потом, еще через несколько лет, к тому же слову прочно прикрепилось значение: бестолочь, неразбериха, беспорядок, неряшество.